В середине 60—70-х годов сторонники функционализма снова громко заявили о себе. Они добавили к программе строгого утилитарного строительства пункт, согласно которому техника могла самостоятельно выступать в роли декорации зданий и интерьеров.
Архитекторы обнажили конструкцию сооружений, выставили напоказ инженерные коммуникации, начали обыгрывать «неприкрашенный» вид и широко использовать в его декоре атрибуты технического века.
Родилась новая концепция архитектуры и дизайна, в которой тезис Ле Корбюзье — «Дом — машина для жилья» — нашел буквальное воплощение.
Техно-старт
Стилевое направление «хай-тек» (англ. high-tech — высокие технологии) зародилось в Англии. Исследователи связывают его с британской философской традицией эмпиризма, эстетикой брутализма («грубой» архитектуры) и течением радикального дизайна. Сами англичане проводят параллели с традиционной склонностью к техническому изобретательству, которую они еще со времен промышленного переворота считают характерной чертой нации. После Второй мировой войны эта тенденция проявилась в появлении целого ряда авангардных проектов, развивающих тему «интеллектуальной архитектуры» — легко возводимой «на месте» из компонентов-модулей и также легко перестраивающейся по необходимости: в зависимости от изменения функции сооружения, модернизации технологий и т.д. В этом ключе работали Б. Фуллер, разработавший «органичную систему строительства», и его последователь К. Прайс. Группа «Архигрэм» в составеП. Кука, Р. Херрона, В. Чака, Д. Кромптона и Д. Грина предложила ряд утопичных манифестов на тему передовых технологий, мобильности и города как «пространства для жизни».
Британские лидеры хай-тека — Норман Фостер и Ричард Роджерс, равно как и те, кого сегодня объединяют понятием «Лондонская школа» (Фарелл, Гримшоу, Уокер), — манифестов-программ не писали, а в 60-е годы приступили к практической реализации сверхмодных идей. Главная из них — по наукоемкости строительство не должно уступать передовым отраслям производства: космической индустрии, самолето- и автомобилестроению. А сам облик сооружений должен соответствовать его «интеллектуальной начинке» и передавать дух современного технократизма.
Первым зданием, демонстративно использовавшим антураж «века техники», стал Центр искусств имени Жоржа Помпиду в Париже (Ричард Роджерс, Ренцо Пиано. 1972—1977). Как уверяет Ренцо Пиано, центр «должен был стать веселой городской машиной, существом, которое, возможно, материализовалось из книги Жюль Верна, либо странным судном в пересохшем порту. Это был вызов академизму и пародия на технологические образы нашего времени».
Авторы проекта возвели сооружение из шести застекленных параллелепипедов, поместив опорные конструкции и переходы с внешней стороны. Все служебные коммуникации: лифты, эскалаторы и трубопроводы были выведены наружу (такая конструкция позволила освободить максимум полезной площади — 40 тысяч кв.м.!) и выкрашены в яркие, броские цвета. Многие утверждали, что здание не вписывается в окружение, называли его нефтеочистительной фабрикой или буровой установкой. Были и другие мнения, согласно которым Центр
Помпиду — революционный прорыв в XXI век, в котором архитектура и технология будут органично сливаться друг с другом.
Вторым из сооружений, благодаря которым направление хай-тек было осознано как нечто самостоятельное, стал Центр визуальных искусств Сайнсбери. Он был построен Норманом Фостером для университета
Восточной Англии на окраине Нориджа в 1977 году. Если Центр Помпиду вызывал у жителей Парижа ассоциации с нефтеперегонным заводом, то это здание, спроектированное в виде огромной распластанной буквы «П», напоминало скорее ангар или оранжерею. Все коммуникации и рабочие помещения были «обернуты» вокруг гигантского зала. В строительстве были использованы новейшие материалы: алюминий, сталь, стекло и неопрен.
Центры Помпиду и Сайнсбери дали старт появлению огромного числа других экстравагантных и фантастических для того времени построек. Атрибуты, которые неизменно использовали архитекторы — открытые трубы, массивные воздухопроводы, металлические балки, фермы и стойки. Как выразился автор одной из статей, опубликованных в то время, — это был «безумный салат из металла, бетона, стеклопластика, холста, где старательно выпячивается каждая головка винта». Вместе с тем строения в стиле хай-тек отличались четкой структурированностью, нетрадиционным использованием материалов, концептуальными программами и насыщенностью технологическими новшествами. Эстетика техно-форм пришлась по вкусу руководителям крупных компаний во всем мире, которые начали стремиться к повышенной образности зданий, убедившись, что затраты на это окупаются с лихвой.
В 1986 году по проекту Роджерса было построено здание страховой компании «Ллойдс» — гигантское металлическое сооружение, «окутанное» сетью труб, лестниц и скользящих вверх и вниз лифтов. Тремя годами раньше Фостер закончил строительство здания для компании «Рено» в Суиндоне. Его ритмичная, легкая конструкция с выкрашенными в ярко-желтый (фирменный для «Рено») цвет элементами несущей структуры оказалась столь выразительной и запоминающейся, что сразу стала использоваться в рекламе фирмы «Рено». Этот же архитектор стал автором 179-метрового Шанхайского банка в Гонконге (1985) — самого дорогого сооружения мира, поражающего как своими колоссальными размерами и сложностью конструкции, так и странной формой, напоминающей установки для запуска ракет. При его разработке создатели проекта обращались к источникам, находящимся за пределами традиционной строительной индустрии. Они пользовались опытом группы, которая проектировала самолет «Конкорд», практикой военных учреждений, занимающихся созданием передвижных мостов, способных выдержать нагрузки от танков, и достижениями американских авиастроительных фирм.
Заслуги британских авторов на поприще хай-тека (в частности, парижский Центр Помпиду) пробудили интерес к футуристическим конструкциям и у французских архитекторов. Как следствие, в 80-е годы наряду с английской версией техностиля, начал развиваться французский вариант — более сдержанный, умеренный и поэтичный.
Самый известный из его представителей — Жан Нувель, в 1987 году спроектировавший «Институт Арабского мира» («Institut du monde Arabe») в Париже.
Наружную стену южной стороны здания оформляют 240 алюминиевых квадратных панелей с титановыми диафрагмами. Панели повторяют орнамент «мушарабье» и создают геометрический эффект, напоминающий узоры Альгамбры. В них встроены фотоэлементы, измеряющие уровень дневного освещения. В зависимости от его интенсивности, диафрагмы закрываются ли открываются, ловя лучи солнца и поддерживая постоянный уровень дневного освещения в помещениях.
В начале 80-х годов основные принципы архитектурного хай-тека стали определяющими и для интерьеров зданий. Моду на этот стиль в рамках жилого пространства во многом задала изданная в 1978 году книга Джоан Крон и Сьюзан Слесин «Хай-тек: индустриальный стиль и книга идей для дома». В бестселлере давалось иллюстрированное описание того, как оформить интерьер с помощью заводских напольных покрытий, металлических стеллажей, контейнеров, лабораторных изделий из стекла, медицинских светильников и другого утилитарного промышленного оборудования. Интерьеры, созданные с помощью этих необычных элементов, стали визитной карточкой магазинов одежды английского предпринимателя Джозефа Эттедгуи. Один из них, расположенный на Слоан Стрит в Лондоне, был оформлен Норманом Фостером.
Техно-современность
Реализация идей хай-тека продолжается и по сей день, воплощаясь в самых необычных по форме и технологически изощренных архитектурных проектах. В 2004 году в Лондоне завершилось строительство здания, принадлежащего страховой компании «Swiss RE», уникальный дизайн которого разработан Норманом Фостером. Сооружение является первым небоскребом Лондона, имеющим естественную систему кондиционирования и вентилирования. Геометрия дома напоминает сосновую шишку, способную раскрываться и закрываться в зависимости от изменений погоды. Свежий воздух проходит через спиральные колеса, обеспечивая естественную вентиляцию кабинетов. Двухслойные секционные стекла помещений позволяют воздуху согреваться между слоями и охлаждаться при открывании секций. А специальное покрытие стекол задерживает 86% солнечного света, не допуская чрезмерного повышения температуры внутри помещений.
Что касается современных интерьеров в стиле хай-тек, они визуально легки, с обилием воздуха и вызывают мысли о будущем: за счет широкого использования стекла, зеркал, хрома, алюминия и полимеров. Многочисленные светильники, расположенные с учетом функциональности (верхний, нижний, боковой свет) создают мерцание и переливы света на холодном глянце металла.
Сами светильники максимально просты по форме. Это, как правило, встроенные варианты, небольшие подвесные галогенные лампы, струнные светильники и различные натяжные системы. Формы мебели — простые или экстравагантные, но обязательно строгие. Основная тенденция здесь — эргономичность и мультифункциональность (популярны различные мебельные «трансформеры»).
В общем, главная задача автора, оформляющего пространство в техностиле — создать интерьер как можно более футуристический по виду и, в идеале, функционально соответствующий эстетике высоких технологий.